Снежинка, падая, пропала,
Став просто каплей дождевой,
И на ладонь мою упала,
Оставив след лишь небольшой.
Она неслась в потоках ветра,
Других снежинок обогнав.
А у Земли, вдруг, так нелепо
Из снега превратилась в пар.
Снежинки малые растают,
Наполнят быстрые ручьи.
Летят они – душа мечтает
О чистой, неземной любви.
Там места нет снегам и стуже
И сердце тает от цветов.
В краю том ты кому-то нужен,
Живя, где царствует Любовь.
Снежинке маленькой под силу
Огромный лайнер удержать,
Когда она с друзьями, в зиму,
Полёт свой будет совершать.
Она сильна, когда все вместе
Снежинки кружат хоровод.
Тогда весь мир стоит на месте,
Встречая в гости небосвод.
Снежинки падают, сливаясь.
Их нам уже не различить.
И по дорогам рассыпаясь,
Стремятся землю исцелить.
Укрыть всё белой пеленою
И подарить земле покой,
Подняться в небо вновь весною,
Снежинкой чтобы стать зимой.
Вячеслав Переверзев,
USA
Родился в Украине, на Донбассе, г. Горловка. Другой сайт: http://stihi.ru/avtor/slavyan68
Прочитано 3456 раз. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".